История Куюргазинского района, его центра - Ермолаево тесно связана с именами Шоттов трех поколений - деда Ипполита, его сына Льва и внука Бориса. О них немало известно, и сведения эти дают полное право причислить эту фамилию к последним представителям крупных дельцов нашего края, к «по­следним из Могикан» дореволюционного сельского капитализма.

К середине XIX века земельный надел башкира-скотовода был ограничен царским правительством 30-ю десятинами (десятина - 1,09 га). Из свободных площадей был образован запасной казенный земельный фонд. Он раздавался правительством чиновникам различных рангов.

Одним из энергичных «новых русских» тех времен был отставной генерал Шотт Ипполит Данилович. За усердие на царской службе он получил несколько тысяч десятин земли в Оренбургской губернии, генерал-губернатор которой давал «зеленый свет» собственническим аппетитам пенсионера. Так, во владениях Шотта оказалась часть территории нашего района на землях деревень Покровка, Знаменка, Новая Отрада, Кунакбаево, Николаевка, Ивановка.

В конце 90-х годов прошлого века поместье Шотта-старшего состояло из 18005 десятин. Эта площадь была распределена следующим образом: усадьба -97 десятин; под пашнями - 2975; сенокосы - 8084; пастбища -780; под лесными угодьями - 6069 десятин. Ранее, в 70-80 годы, этот оборотистый хозяйственник перепродал часть земель переселенцам, выручку вложил в дальнейшее развитие собственных земель. В то же время И. Шотт арендовал у соседних башкир-вотчинников 200 десятин пахотных угодий, естественно, подешевке. Здесь он охотился, отдыхал, устраивая светские выезды на природу.

Заслуживает особого внимания организация хозяйственной деятельности на этих обширных землях. Кто, на каких условиях работал на этого, безусловно, одаренного помещика-барина?

В начале его деятельности преобладающая часть пашенных угодий обрабатывалась испольщиками из окрестных деревень (работать исполу - отдавать часть урожая собственнику обрабатываемой земли). Любопытно: крестьяне-испольщики И. Шотта отдавали в пользу хозяина один сноп из четырех собранных. Это было весьма выгодно испольщику, и прибыль владельца была не столь заметна в росте. Однако И. Шотт быстро «отрезвел» и изменил условия испольщины. Во-первых, в испольную аренду стал отдавать отдаленные, худшие по качеству земли (430 десятин в конце 90-х годов). В пользу помещика крестьяне отдавали уже третью часть урожая. На этой почве и по другим причинам крестьяне часто судились с помещиком. Во-вторых, большую часть пашен (570 десятин в 90-х годах) помещик обрабатывал за счет вольнонаемного труда, что было гораздо выгоднее.

Продвинул И. Шотт в своем имении и агрономическую грамоту: ввел четырехпольную систему земледелия: пар, рожь, картофель, яровое поле. Ежегодно 115 десятин пара удобрялись навозом, перегноем. На полевых работах широко использовался также труд сдельщиков, поденщиков.

Все это - очевидные сдвиги на пути капитализации хозяйства. Такая деталь: круглогодичные работные люди не нанимались - не выгодно хозяину. Крепостного, принудительного труда уже нет - отменен. Самым выгодным для землевладельца стал вольный наем рабочих, при этом сезонный. У Льва Ипполитовича Шотта летом работали 125 рабочих, зимой намного меньше. Вопрос: чем занимался рабочий люд зимой в хозяйстве Шотта? Работали на винокуренном заводе (работал с октября по ноябрь), ухаживали за скотом, перерабатывали «сельхозпродукцию, мукомольничали и т. д.

В 1901 году Ипполит Шотт умирает. Сын Лев продолжил дело отца не менее энергично. С прибыльным наследием предка по другому вести хозяйство было бы грешно. В 1902 году на землях молодого барина было засеяно 1850 десятин: ржи - 566 десятин, пшеницы - 65, овса - 295, ячменя -204, проса - 7 и 713 десятин картофеля.

Животноводство. 402 головы крупного рогатого скота (69 коров, 244 вола), три верблюда, 50 свиней, 157 коз, 16022 тонкорунные овцы. Привлекают внимание последние две цифры, количество коз и овец: умело же использовал хозяин (!) природные условия (лесостепь) нашего края!

Перейдем к конечному этапу производства: как и для чего реализовывалась продукция хозяйства Шоттов? Вопрос не праздный, ибо речь идет об одном из первых в крае капиталистических хозяйств, своим существованием меняющим окружающую действительность.

Большая часть продукции земледелия поглощалась мощным винокуренным заводом - нынешний Ермолаевский спирто-водочный комбинат. По названию ясно, завод «курил» вино. Однако дело, в том, что завод был «с ректификационным отделением», то есть цехом для перегонки спирта из зерна и картофеля (свеклу еще не выращивали). Винокурение Шоттов - промышленное производство спирта, самогоноварение в масштабе. В 1905 году, к примеру, завод Шотта «выкурил» 68956 пудов хлеба-зерна, 340934 пуда картофеля, выращенных на полях помещика.

Построили сельские капиталисты также две мельницы. Одна находилась под плотиной в центре поселка Ермолаево, вторая - при выезде из райцентра в Маячное, у железнодорожного переезда. Документ свидетельствует, что одна из них «перемалывала зерно для винокуренного завода», вторую Шотты сдавали в аренду, имели в год 540 рублей прибыли. Лев Ипполитович перестроил в 1903 году одну из мельниц в электростанцию. Кроме бытовых нужд, по плану помещика, предполагалось использовать электричество для молотьбы хлебов. Действовала в имении телеграфная (проволочная) связь.

Был у помещика и конный завод. (К месту нельзя не вспомнить существование в районе в 30-40 годы Куюргазинского конного завода № 138, с его «рыжими» рысаками - «дончуками»). В 1902 году на заводе содержалось 610 лошадей: рабочих -215, разъездных и почтовых -43, заводских - 154, гулевых (кобылицы) - 132. Поголовье состояло из чистокровных рысистых лошадей, английских полукровок, а также из местных пород. В выборе пород скота помещик был далеко не профан: половина поголовья крупного рогатого скота состояла из коров голландской и симментальской пород. Конный завод Шоттов ощутимой прибыли не приносил.

Конечно же, шла бойкая торговля. Торговым центром (базаром, рынком), надо полагать, была площадь перед входом в Ермолаевский парк. Местные товары - продукция сельского хозяйства, спирт. Привоз обеспечивали богатые оренбургские купцы. Например, только в 1902 году было продано одной шоттовской продукции: 1601 пуд шерсти, 2539 валухов (кастрированный баран) и бракованных маток, 2175 штук овчин, 1002 пуда мяса. Выручка составила 26 тысяч рублей. Стоимость каждой единицы продукции определить сложно, но прикинуть можно. Так же, как «вес» самих денег.

Давно напрашивается вопрос: а каков был доход этого помещика? Документ 1902 года свидетельствует: от упомянутых аренд владелец получал в год 836 рублей, от откорма «постороннего скота на барде» - 2300, от «экономической лавки» -2000 рублей. Чистый годовой доход по имению вместе с заводом составил 92143 рубля или «по 5 рублей на десятину угодий».

Итак, мы представили себе в общих чертах бывшее крупное капиталистическое хозяйство с развитым земледелием и животноводством, с заводами и электростанцией. Отметим, что винокуренный завод был у Шоттов основным источником доходов, но они не могли расти без повышения производительности труда в земледелии, что и обеспечивалось из года в год, пока...

Пока события 1917 года не прервали дальнейшее развитие этого хозяйства.

В конце 17 года Правительством Башкортостана было решено создать «национальный фонд», то есть, осуществить национализацию крупной частной собственности - конфискацию помещичьих имений, заводов, золотоносных приисков, расположенных на территории республики. Первым в списке помещиков значился Лев Ипполитович Шотт. Исполнить волю Малого Курултая не удалось, в феврале 1918 года командированные для этой цели комиссары были расстреляны по недоразумению в Баймаке самими же красногвардейцами.

Летом 1919 года семья Шоттов «снимается с места», и следы их исчезают.

Известно, что внук Ипполита Даниловича, Борис Львович, принимал участие в гражданской войне в рядах колчаковцев на территории Куюргазинского района.